29-летний житель Саранска Александр Миронов потерял зрение во время специальной военной операции на Украине. Он получил тяжелое ранение 17 ноября 2023 года, оказавшись на заминированном «квадрате» под ракетным обстрелом. После лечения в госпитале и реабилитации вернулся домой. Миронов награжден двумя орденами Мужества, медалями «За заслуги перед Отечеством» II степени, «За отвагу», «За воинскую доблесть» II степени, «Участник военной операции в Сирии», «Участник специальной военной операции»… Молодой человек не отчаивается и строит планы на жизнь. Он планирует освоить профессию медбрата в Тольяттинском медицинском колледже и оказывать помощь тяжелораненым ветеранам спецоперации. Подробности — в материале Екатерины Смирновой .
…Главное, что я понял — некоторые раненые просто ищут оправдания своим слабостям. Реабилитация необходима, но куда важнее сила духа… Фото: Данила Назаров I Столица САлександр Миронов родился в старошайговском селе Вертелим. Отец работал водителем, мама — продавцом. В 2008 году закрылась сельская школа. Семья переехала в Саранск. Александр окончил школу № 5 и строительный техникум. Потом был призван в армию. «Если честно, с детства мечтал быть военным и служить Родине, — признается он. — Я попал в элитные воздушно-десантные войска. Наша часть дислоцировалась в подмосковном городе Наро-Фоминске. Переборов страх высоты, совершил 16 прыжков с парашютом! Потом решил остаться в армии и подписал контракт. Женился. Родилась дочь. Спустя три года перебрался в Самарскую область, где продолжил службу. В 2020 году был командирован в Сирию, где выполнял различные задания. В середине февраля 2022 года попал в военный госпиталь с коронавирусной инфекцией. Пока проходил лечение, моих сослуживцев отправили на учения в Белгородскую область. Спустя несколько дней узнал о начале военной операции на Украине. Когда выписался из медицинского учреждения, написал рапорт — попросил отправить в зону боевых действий. Но получил отказ. Меня определили в «похоронную» команду. Опознавал тела сослуживцев в Ростове. Многих ребят знал лично, поскольку мы жили в одном гарнизоне. Это упрощало работу. Некоторых идентифицировал по фотографиям. Бывали случаи, когда опознание провести было просто невозможно. Тогда идентификацию совершали с помощью отпечатков пальцев или ДНК. Также в мои обязанности входило сопровождение грузов 200, организация похорон и оформление документов. Морально было невероятно трудно: ребята гибнут, а я — в тылу! Подал десяток рапортов об отправке на фронт. Безрезультатно. Так и не добившись положительного решения, разорвал контракт с Министерством обороны. В июне 2022 года отправился на передовую в составе частной военной компании «Вагнер». Прослужил 11 месяцев на донецком направлении. После событий в июне 2023 года (шествие «вагнеровцев» на Москву — «С») нас расформировали, и я вернулся домой».
«С»: Почему снова отправились на фронт?
— Не мог поступить иначе. Повидался с семьей. Мы провели совместный отпуск в Краснодаре. К тому времени «за лентой» находился старший брат, который служил в подразделении воздушно-десантных войск. Я уехал под Херсон в качестве командира отдельного разведывательного взвода.
«С»: Какой случай на войне запомнился больше всего?
— Когда под Херсоном наши ребята попали под сильный обстрел. Мне удалось вытащить с линии боевого соприкосновения 13 «трехсотых» (раненых — «С») . Никого из них не знал лично — они были не из моего подразделения, но из моей военной части… Перебитые ноги, руки, позвоночники… Большинство из-за потери крови начинали терять сознание. Допускать этого было нельзя. Пытался разговорить бойцов. Спрашивал, чем занимались до спецоперации, кто их ждет дома. Ребята хоть и вяло, но отвечали. Всех дотащил живыми до «ноля» (точки эвакуации — «С») .
«С»: Вы не боялись рисковать собственной жизнью?
— Когда видишь, КАКИЕ ребята получают ранения, не можешь остаться в стороне. Знаете, у каждого из бойцов в голове крутятся одни и те же мысли: если буду ранен, то за мной тоже вернутся. Поэтому всегда нужно помогать своим.
«С»: Как вы получили ранение?
— 17 ноября 2023 года возвращался с боевой задания и попал в заминированный «квадрат», который принялся оперативно «расчищать». Противник заметил движение и открыл огонь. Все произошло мгновенно — взрывы за спиной, слева и справа. Один из них «потушил» мне свет. Тело спас бронежилет, в который попали осколки. А голову не смогла защитить даже каска, поскольку минные осколки летят снизу, а не сверху. Мне пробило глаз. Были сломаны лицевые кости… Сознание, к счастью, не потерял: иначе конец! Правильно сориентировался и направился в сторону своих. Прошел порядка 400 метров, пока меня не подобрали… Надеялся, что получил ожог сетчатки и зрение восстановится. Но в госпитале начал осознавать, что больше никогда ничего не увижу. Врачи сообщили, что я получил перелом всех лицевых костей черепа. Осколок скулы задел глазные нервы. Еще один остался в голове. Нейрохирурги сказали: «Если будем доставать, сделаем только хуже». В моем лице — две титановые пластины…
Фото: Данила Назаров I Столица ѫѻ: Как сообщили о ранении близким?
— Сначала позвонил маме, но она не взяла трубку, увидев незнакомый номер. Потом связался с супругой и сказал, что немного приболел. «Насколько немного?» — спросила она. «Настолько, что нахожусь в московском госпитале», — ответил я. На следующий день жена и мама приехали ко мне. О том, что я лишился зрения, близким сказали врачи. На тот момент даже не знал, что это окончательный вердикт… Родные и близкие сильно переживали, что я не смогу принять новую реальность. Даже отвели на беседу к психологу, который начал с общих фраз о том, что жизнь не закончилась. Я прервал: «Прекрасно это знаю. Просто помогите принять себя и освоиться». Больше всего переживал за дочь, которой придется свыкнуться с мыслью, что я теперь такой, и… тосковал о рыбалке. Как теперь червяка на крючок насаживать (улыбается — «С») ? Жена прожила со мной в госпитале два месяца, затем еще три месяца поддерживала в ходе реабилитации. Потом мы расстались. Это было моим решением. Не хочу вдаваться в подробности. С дочкой вижусь почти каждый месяц. Она приезжает в Саранск. Иногда добираюсь на поезде к ней в Самару.
«С»: Где проходили реабилитацию?
— В благотворительном центре «Дом слепоглухих», который расположен в подмосковной деревне Пучково. Там много бойцов, потерявших зрение, в возрасте от 20 до 50 лет… Все по-разному воспринимают новую действительность. Одни замыкаются в себе, другие, наоборот, стремятся скорее адаптироваться. Все наши преподаватели были незрячими, что значительно упрощало процесс обучения. Меня научили передвигаться с помощью трости, пользоваться телефоном и компьютером, ориентироваться в метрополитене. Я смог самостоятельно себя обслуживать и даже стал путешествовать по разным городам… Мне нравится гулять в московском Битцевском парке. Природа! Простор! Тишина! Помню, однажды ждал электричку и ко мне подошел незнакомец. По голосу понял, что он пьяный. Парень рассказал, что тоже вернулся с фронта, передвигается на протезе и сейчас сильно переживает. Говорил, что никогда его не пойму, ведь я «всего лишь» ослеп. Молча выслушал и подумал: «У тебя нет одной ноги, но ты спокойно ходишь с помощью протеза, можешь даже бегать и работать. Потеря зрения намного больше ограничивает жизнь». Главное, что я понял — некоторые раненые просто ищут оправдания своим слабостям. Реабилитация необходима, но куда важнее сила духа. Некоторые ветераны спецоперации, прошедшие обучение в «Доме слепоглухих», так и не смогли взять себя в руки. Стесняются выходить на улицу, сидят дома и не социализируются. Я так не хочу. Преподаватели говорят, что я освоился быстрее всех, потому что смирился с потерей зрения и продолжил активную жизнь. Даже самостоятельно обшил балкон вагонкой! Теперь всегда повторяю поговорку: «Глаза боятся, а руки делают». Поскольку глаз нет, то и страха тоже (улыбается — «С») . Главное понять, что слепота — это не смертельный приговор! Начал помогать боевым товарищам с документами. Разыскал личное дело сослуживца в Ульяновске и отправил его в Алтайский край.
«С»: Какие еще проблемы со здоровьем испытываете?
— Из-за множества контузий и ранений частично пропал слух, пострадало обоняние и практически не работают вкусовые рецепторы — небо и носоглотка были обожжены. Врачи говорят, что, может быть, это все восстановится. Но зрение уже не вернется. Частично сохранилось только периферийное. Могу увидеть силуэты наискось краем глаза. Если передо мной провести рукой, замечу. Еще осталось цветоощущение. Если, например, в помещении зажечь свет, увижу это. Также реагирую на яркий свет фар автомобиля или включенный фонарик.
«Если человека не коснулась война, она для него не существует. Да, где-то идут боевые действия, кто-то гибнет. Но это далеко. Единственные, кто искренне переживает, — родственники и близкие…»
«С»: Насколько общество толерантно к ветеранам спецоперации, потерявшим зрение?
— Я понял: если человека не коснулась война, она для него не существует. Да, где-то идут боевые действия, кто-то гибнет. Но это далеко. Россия постоянно с кем-то воюет… Единственные, кто искренне переживает ,— родственники и близкие… Зимой направлялся в магазин с тростью, и проходящий мимо мужчина пошутил: «Что, мину ищешь?» Ответил, что свою мину я уже нашел. Вообще, предпочитаю не ходить в торговые заведения — пользуюсь сервисом доставки продуктов. С телефоном в магазинах очень долго приходится выбирать товар — надо все сканировать… Недавно пришел в химчистку, чтобы забрать костюм, по ошибке открыл не ту дверь и услышал от какой-то сотрудницы: «Ты что, не видишь, куда прешь?» Ответил — мол, ради шутки хожу по городу в черных очках и с тростью. Видимо, ей стало неловко. В итоге помогла дойти до химчистки. Слова «инвалид» и «слепой» меня нисколько не коробят. Я над своей слепотой часто подшучиваю. Друзья и родственники спрашивают: «Как ты так можешь?» — «Легко и просто», — отвечаю… Помню, после выписки из госпиталя жил у мамы в Подмосковье. Она очень переживала за меня, плакала. Однажды утром уехала на работу в плохом настроении. Чтобы ее поддержать, надел белую рубашку, купил большой букет цветов и отправился на электричку. Хотел сделать маме сюрприз. Решил не покупать билет в кассе и приложил банковскую карту к турникету, который не открылся. Пошел ко второму, третьему… Аналогичная ситуация! И тут услышал, как какой-то сотрудник крикнул другому: «Эй, Михалыч! Помоги этому слепому! Что-то у него ничего не получается! Как будто не видит ничего!»
«С»: Что сейчас является для вас самым сложным?
— Пожалуй, передвижение на городском общественном транспорте. В Саранске нет специального приложения для мобильных телефонов, как, например, в других городах. Эта программа озвучивает время, через которое прибудет транспорт, маршрут и остановки. Во многих частных автобусах вообще не объявляют остановки, запоминать их бесполезно, поскольку водитель не всегда может там остановиться. И еще одно затруднение именно для незрячих — качество тротуаров и пешеходных дорожек. Например, на Светотехстрое, где я живу, невозможно пройти перекресток улиц Победы и Коваленко по направлению до улицы Веселовского. Асфальт сильно разбит, даже трость сбивается. А так в принципе особых проблем не ощущаю. Если бы зрение хотя бы частично осталось, вернулся бы на фронт. Встречался с командиром и пошутил: «Поменяю трость на щуп сапера и приеду к вам!» — «Всегда рады видеть!» — ответил он.
«С»: Чем сейчас занимаетесь?
— При содействии местного филиала фонда «Защитники Отечества» подал документы на обучение оздоровительному массажу в Доме науки и техники. Занятия проходят четыре раза в неделю по вечерам. Меня это устраивает. После получения сертификата планирую поступить в Тольяттинский медицинский колледж и освоить профессию медбрата. Там уже обучались незрячие студенты. Полученные знания буду применять для реабилитации тяжелораненых ветеранов спецоперации.
«С»: О чем вы мечтаете?
— Хочу путешествовать. Мечтаю побывать в Японии и Китае, съездить на Тибет. Мне нравится менталитет жителей этих стран. Очень хочется попробовать настоящие восточные блюда. Да, вкуса не почувствую, но зато всем буду говорить, что пробовал (улыбается — «С») .
